Клондайк на свалке

Гигантские объемы отходов, которые могут использоваться как ценное вторсырье, по-прежнему захораниваются на полигонах. Почему мы продолжаем сорить деньгами?

Отходы могут приносить деньги. Но только если речь идет о вторсырье — тех отходах, которые повторно запускаются в оборот. И пока в некоторых западных странах доля мусора, который получает вторую жизнь, достигает 30—50 процентов, мы хороним солидные суммы на полигонах, которые быстро заполняются под завязку. И “кладбища денег” растут.

Стекло налево, металл направо

Сейчас в Минске установлено более 15 тысяч контейнеров для раздельного сбора отходов. Их можно увидеть во многих дворах: желтые — для пластика, зеленые — для бумаги, синие — для стекла (вид у них, правда, зачастую плачевный). Разделенные с горем пополам самими жильцами отходы мусоровозы собирают отдельно. Содержимое желтых и зеленых контейнеров отправляется на УП “Экорес”. 

В собственности предприятия — четыре линии сортировки отходов. 

Это ручной труд: отходы попадают на движущуюся ленту, вдоль которой стоят сортировщицы. Каждая отвечает за свой вид отходов — макулатуру, полиэтиленовую пленку, ПЭТ-бутылки, алюминиевые банки, тару от косметических и моющих средств, черные металлы, стеклобой. Отсортированное добро попадает в контейнеры. Затем прессуется и отправляется на перерабатывающие предприятия.

Назвать этот бизнес золотой жилой сложно: сортировка мусора, даже доставленного из контейнеров для раздельного сбора отходов, убыточна. Долго искать объяснения не приходится. Начальник производственно-технического отдела УП “Экорес” Инна Савелова показывает выгруженный из машин мусор. Сложно поверить, что это содержимое контейнеров для раздельного сбора отходов: в глаза бросается сумка из кожзама, кожура от мандаринов, затесался сюда даже старый телевизор. В итоге полезного сырья здесь извлекается только треть, а если точнее — в прошлом году этот показатель составил 32%: через сортировочные линии предприятия прошло 23 тысячи тонн отходов, из них было отсортировано чуть более 6 тысяч тонн вторресурсов.

То, что для переработки непригодно, отправляется на полигоны. Два из трех полигонов Минска и Минского района практически исчерпали свой ресурс, говорит Инна Савелова:

— Вероятно, они будут эксплуатироваться не более двух лет, после чего их придется закрыть и рекультивировать. Останется самый молодой полигон — “Тростенецкий”, который был открыт в 2007 году. Срок его эксплуатации по проектной документации — до 2030 года. Значит, в ближайшее время после закрытия двух полигонов он возьмет на себя всю нагрузку. Разрабатывается проект строительства нового полигона в районе деревни Ваньковщина. 


Дополнительные площади для захоронения, безусловно, пригодятся. Тем более что делать деньги можно и на полигонах — добывать биогаз. Другой вопрос — расширять их до бесконечности невозможно. Стало быть, надо уменьшать количество поступающих сюда отходов, извлекать больше ВМР. На предприятии “Экорес” тоже этим озабочены. В 2013 году здесь ввели в эксплуатацию комплекс по переработке боя бетонных и железобетонных изделий, из которых получают цементогранулят и выделяют металлолом. В результате на полигоны стало поступать меньше строительного мусора, однако всех проблем это, разумеется, не решило.

— Например, сегодня ни баночки от йогуртов, ни одноразовая посуда, ни тетрапак не отбираются. Мы пытались найти потребителей такого вторсырья, увы, безрезультатно, — развела руками Инна Савелова.

Отдельная тема — содержимое “черных” контейнеров, предназначенных для коммунальных отходов. Некоторые предприятия страны пропускают и их содержимое через свои линии сортировки. Перебирается мусор и на технологических площадках полигонов. Вот где, казалось бы, Клондайк — те самые недобранные вторресурсы! Но на практике и это дело неприбыльное: извлекается всего 10—15% вторсырья. Все упирается в его качество. Бумага, смешанная с другими отходами, для дальнейшего использования непригодна, а стекло рассыпается на мелкие кусочки. В итоге затраты на это “копание” в мусоре не окупаются.

Санитары дворов

Добротное вторсырье собирают на заготовительных пунктах. Это наглядный пример того, как мусор превращается в деньги, пополняющие кошельки граждан. Правда, если это макулатура, полиэтиленовая пленка, стеклобой — речь о совсем небольших суммах.

Вторник, 11 утра. Подхожу к заготовительному пункту на ул. Восточной, 1. За килограмм макулатуры здесь платят 1200 рублей, за килограмм пленки — 3000. Пункт не простаивает: за день в его “закрома” попадает в среднем полтонны вторсырья. Заготовитель Наталья Николаевна работает здесь уже десять лет. Завсегдатаев знает поименно — их около 30 человек:

— Некоторые приходят каждый день, а то и по несколько раз. Это, как правило, бомжи. Среди них такие труженики бывают — сортируют все до последней бумажки. Среди постоянных клиентов также пенсионеры. 

А вообще, разные люди наведываются. Иногда приезжают на дорогих иномарках, выгружают несколько килограммов макулатуры.

А вот и один из завсегдатаев. В руках у него стопка картона, из кармана торчит пакет с морковкой. Без лишних слов кладет картон на весы — 12 килограммов. Зовут его Сергей, он собирает вторсырье во дворах, на мусорках:

— Картонные коробки, которые люди оставляют у контейнеров, мусоровоз не забирает, поэтому их беру я — и во дворе чище, и мне денежка. 

Вот морковки купил.

Вскоре объявился и его “коллега” Юрий. Сегодня он собрал в общей сложности 51 килограмм макулатуры и 1 килограмм полиэтилена (выручка — 64 тысячи рублей). Столько, а иногда и больше, он приносит ежедневно, кроме воскресенья, когда пункт не работает. Прикидываю в уме: в месяц выходит около 1,7 млн рублей. Живые деньги, а могли валяться на помойке в виде беспризорных отходов. Но из чьего кармана производятся выплаты?

Кто мусорит, тот и платит

Сегодня мы стараемся придерживаться европейского принципа “загрязнитель платит”. Под это “заточено” и наше законодательство по обращению с отходами в отношении юрлиц. Например, предприятия, которые производят или привозят товар в картонной упаковке, ПЭТ-бутылках или, допустим, делают холодильники, электроприборы (список длинный), обязаны либо сами обеспечить систему сбора, обезвреживания или использования отходов (пришедшей в негодность тары, товаров, которые они производят), либо заплатить тому, кто это сделает вместо них, а конкретно — ГУ “Оператор вторичных материальных ресурсов”.

Полученные деньги эта структура выделяет на цели, связанные с созданием и развитием системы сбора, сортировки, подготовки к использованию и переработки ВМР. Среди прочего значится и выплата компенсации, предназначенной организациям, которые собирают вторсырье у населения и продают его перерабатывающим предприятиям. Приходится компенсировать расходы заготовителям, поскольку перерабатывающие заводы не всегда могут щедро заплатить за вторсырье. Так, если за тонну ПЭТ-бутылок переработчики платят 5—6 млн рублей, то за стеклобой — от 100 тысяч. Часть компенсационных средств и перетекает в карман людей, сдающих в заготовительные пункты всевозможные вторресурсы.

Махинации под прессом

В Беларуси создан классификатор отходов, где указан их класс опасности и код. Имеется и реестр предприятий, которые используют отходы. По закону завод не может отправить отходы на захоронение, если есть предприятие, на котором они могут быть использованы. Но когда объем такого мусора невелик, гнать туда полупустую машину накладно. Выгоднее обратиться в организацию, занимающуюся удалением отходов, — она собирает их на нескольких предприятиях и отвозит в пункт назначения. Однако среди таких компаний встречаются махинаторы. Главный специалист управления контроля за работой природоохранного комплекса, лесохозяйственной отрасли и проблем Чернобыля Комитета госконтроля Ольга Дашкевич сталкивалась с такими случаями:

— Минскому заводу нужно было сдать отходы пластмасс 3-го класса опасности предприятию в Гомеле. 

Он заключил договор с организацией по удалению отходов и передал ей их в собственность. Однако перевозчик оказался недобросовестным: собирал разные отходы, смешивал их в закрытом мусоровозе и отправлял для захоронения на полигон. Даже если бы переданные отходы можно было захоранивать, ставка налога за тонну у них разная: для неопасных — 46 тысяч 190 рублей, для 3-го класса опасности — 1 022 250 рублей. Разница существенная, и это создает почву для махинаций.

Как же такой мусоровоз пропустили на полигон? Ольга Николаевна объясняет: там машины встречают контролеры. Они смотрят, что по факту привозят на захоронение. Но приезжает, допустим, 12-тонник. Отходы прессуются прямо в нем, и сложно определить, что 9 тонн из них — неопасные, а 3 тонны — опасные. Если удается заметить, что, например, среди отходов есть ВМР, контролеры составляют акт либо разворачивают машину и отправляют на сортировку.

Еще один важный нюанс: в большинстве случаев собственником полигона является та же организация, которая занимается сбором и вывозом отходов, то есть имеющая непосредственное отношение к ЖКХ. По словам начальника отдела обращения с отходами Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды Андрея Шахэмирова, чтобы не допустить покровительства в этой сфере, сейчас рассматривается вопрос о разделении этих функций между разными организациями. Пока такой подход используется только в Минске.

Импорт из мусорного бака

Следствие всех этих проблем — вторую жизнь получает лишь около 15% твердых коммунальных отходов, а их ежегодно в нашей стране образуется около 3,9 млн тонн. Впрочем, подвижки есть: семь лет назад из ТКО извлекалось порядка 240 тысяч тонн вторсырья, в прошлом году — 593 тысячи тонн (а вкупе со строительными отходами более 1 млн тонн). Таких результатов помогла добиться Государственная программа сбора (заготовки) и переработки вторсырья на 2009—2015 годы. За это время существенно улучшилась инфраструктура, предназначенная для извлечения и переработки ВМР: сегодня в Беларуси действует 5 мусороперерабатывающих заводов и 91 линия сортировки отходов.

Однако всех проблем госпрограмма не решила. По разным оценкам, доля перерабатываемых отходов в ТКО составляет 40—60% — в разы больше того, что извлекается сейчас. И эти ресурсы могут быть востребованы, утверждает начальник отдела ГУ “Оператор вторичных материальных ресурсов” Сергей Юрча:

— Если нынешние объемы сбора стеклобоя и изношенных шин даже превышают потребности перерабатывающих предприятий, то определенную долю отходов бумаги и картона приходится импортировать: в прошлом году в страну было ввезено 9,8 тысячи тонн, статистическая стоимость — 2 млн 734 тысячи долларов. Самая сложная группа — отходы пластмасс. Задание госпрограммы по ним перевыполнено. Но если верить заявлениям крупных переработчиков, потенциально их мощности позволяют перерабатывать еще больше.

На крупнейшем в стране могилевском заводе по переработке отходов пластмасс “РеПлас-М” подтверждают: часть сырья приходится импортировать.

— Сегодня наши мощности загружены на 65—70%, но чтобы обеспечить такой уровень, около 30% сырья мы вынуждены закупать за рубежом, в частности, отходы ПЭТ-бутылок — в России, Польше, Украине. Это очень дорого и делает наш бизнес зачастую просто низкорентабельным, — говорит директор предприятия Денис Католиков.

В то же время могилевский завод — пример того, как на отходах можно зарабатывать валюту. Здесь выпускают полиэтилентерефталат (ПЭТ), который экспортируется в Россию. Наши заводы пока не обзавелись оборудованием, которое могло бы работать с таким вторсырьем, но это уже другая проблема, которую нужно будет решать, когда мы сможем собирать достаточно много такого вторресурса. Зато в России сейчас 7 предприятий закупают наш ПЭТ, и экспортный потенциал далеко не исчерпан.

Долю извлекаемых ВМР планируется наращивать еще и за счет отбора дополнительных видов ресурсов, которые могут быть повторно пущены в оборот. Вскоре к их числу могут примкнуть органические отходы, причем не только пищевые, но и та же загрязненная бумага. По словам Андрея Шахэмирова, у нас были проведены масштабные исследования касательно содержания вторсырья в твердых коммунальных отходах, из чего следовало, что порядка 60% — это биоразлагаемые отходы. Дать им вторую жизнь, в частности, способна технология компостирования.

И все же проблему не решить, пока не будет налажена на должном уровне сортировка отходов, причем желательно с наименьшими издержками. Тогда “мусорный бизнес” может стать прибыльным. А это значит, что население и предприятия должны быть максимально задействованы в раздельном сборе отходов. Как их заинтересовать и стимулировать — другой вопрос.

Кнут или пряник?

Теоретически здесь должен работать принцип кнута и пряника. Но если ситуация с предприятиями на контроле, то с населением сложнее. За неправильное обращение с отходами предусмотрена административная ответственность — штраф. Однако для этого необходимо, чтобы инспектор составил протокол на нарушителя. А заглянуть к каждому в мусорное ведро, понятное дело, невозможно.

Есть и другие варианты воздействия на население. Например, в Минске к 2018 году планируется заварить все мусоропроводы. Сейчас законсервировано около 300 штук. В то же время в нынешнем году в городе дополнительно откроют 70 пунктов сбора вторсырья.

Рассматривается и вопрос внедрения депозитно-возвратной системы. Ее суть такова: в цену напитка в стеклянной, металлической или ПЭТ-таре закладывается депозит, или залог — стоимость упаковки. Узнать его размер позволяет маркировка — ей подлежат все товары, обращающиеся в рамках системы. Пустую тару можно сдать, используя специальный аппарат — фандомат, и вернуть этот депозит. По словам Сергея Юрчи, недавно было завершено научное исследование целесообразности внедрения такой системы у нас:

— Она оценена как эффективная, в том числе экономически, однако потребуется единовременное вливание крупной суммы, а чтобы получить отдачу, система должна проработать определенное время.

В вопросах обращения с отходами многое упирается в наш менталитет: у немцев, например, дома стоит по пять ведер, в которые они сортируют мусор. И многие делают это не потому, что боятся наказания или получат от этого материальную выгоду (хотя присутствует и она). Повторное использование вторсырья решает и экологические проблемы. Считать деньги — это, конечно, хорошее дело. 

Но здоровье ведь не купишь.

А как у них?

В Швейцарии складировать отходы в мусорное ведро — дорого. Выбросить 5 килограммов мусора стоит около 2—3 франков. На каждый мусорный кулек наклеивается марка, которая свидетельствует об уплате налога. Поэтому сортировать здесь стараются по максимуму, вторсырье относят в пункты приема.

В Нидерландах гражданам, активно участвующим в программе раздельного сбора мусора, выдают специальные купоны экологической лояльности, которые предоставляют льготы на оплату жилья и коммунальных услуг.

В Германии давно отказались от строительства домов с мусоропроводами. Альтернатива — контейнеры, для каждого вида отходов они свои. За соблюдением чистоты следят “мусорные полицейские”, которые штрафуют нарушителей и привлекают их к исправительным работам.

ВОЗЬМИТЕ НА ЗАМЕТКУ

Желтый контейнер

Предназначен для пластика. Сюда можно смело отправлять ПЭТ-бутылки (предварительно смяв их), баночки от шампуней и моющих средств, а также пакеты, пленку, многоразовую посуду, горшки из-под цветов из полиэтилена и полипропилена. А вот одноразовую посуду, тубы из-под зубной пасты, стаканчики из-под йогурта, мягкую упаковку от майонеза — нельзя.

Зеленый контейнер

В него собирают бумагу и картон, например, книги, журналы, блокноты, тетради, газеты, картонную и бумажную упаковку. Не следует отправлять сюда упаковку, загрязненную пищевыми продуктами, спичечные коробки, обои, салфетки, термобумагу для факсов и чеков, металлизированную обертку (например, от сливочного масла, глазированных сырков).

Синий контейнер

Устанавливается для сбора стеклянной посуды, банок и бутылок (в том числе битых). А вот хрусталю, зеркалам, фарфоровым и керамическим изделиям, цветному фасадному стеклу здесь не место — на переработку они не пойдут.

gavrusheva@sb.by

Автор публикации:
Валерия ГАВРУШЕВА

Комментарии и уведомления в настоящее время закрыты..

Комментарии закрыты.